Масштабное осушение болот в Подмосковье началось в XX в. Это торфяное поле на месте древнего Куниловского верхового болота на севере Московской области. На поле видны коряги – корни болотных сосен. В дальнейшем такие торфоразработки либо заливаются водой, либо отводятся под поля и пастбища, либо занимаются дачами, либо зарастают ивой, березой и осиной.

Эти торфоразработки в Дмитровском районе залились водой, и получилась система озер — Петраковские торфокарьеры. Такие залитые водой торфокарьеры на месте болот в XX в. очень широко распространились на севере и востоке Московской области.

И это обширное озеро – ни что иное, как залитые водой торфоразработки в Дмитровском районе у д. Очево. Образовалось оно недавно – в начале 1990-х гг.

А эти бывшие торфоразработки в Сергиево-Посадском оказались залитыми водой только в 2000-х гг., причем для ивовых кустов, а также некоторых дачников это оказалось полной неожиданностью.

Обширные сельскохозяйственные земли на месте болот распространились в Подмосковье в основном в XX в. благодаря мелиорации. Они хорошо отличаются от обычных полей большим количеством канав, по которым почти постоянно стекают избытки воды (ведь это низины).

Эти поля, например, образовались в середине XX в. на месте древнего Яхромского низинного болота. Сейчас здесь выращивают в основном овощи.

В этом месте торфоразработки XX в. на низинном болоте стали сами зарастать кустами и лесом, местами восстановились участки болот. Такие ландшафты на севере и востоке Московской области ныне занимают десятки квадратных километров.

Это болото – тоже не естественное. Несколько десятилетий назад здесь, в Можайском районе, на моховом болоте с клюквой, добывали торф. Потом болото начало восстанавливаться, но уже в виде низинного с осокой и рогозом. Небольшое озеро в центре – зарастающий торфяной карьер.

А этот участок низинного болота после добычи торфа был отдан под дачи («6 соток»). Все, что Вы видите, до горизонта – не лес, а огромный дачный массив 1960-80-х гг. на месте болота в Дмитровском районе. Такие дачные пейзажи сейчас на севере и востоке области занимают сотни квадратных километров. Ничего подобного до XX в. Подмосковье не знало.

Это не зарастающее поле, а гарь на торфяном болоте, начинающая зарастать тростником. В XX в. из-за осушения торфяников и частых пожаров такие пейзажи получили широкое распространение на севере и востоке Подмосковья.

Такие странные, не характерные для Подмосковья «пейзажи» получаются на севере нашей области в результате осушения низинных болот и последующих частых пожаров на подсушенных торфяниках.

Конечно, торфянистые болота изредка горели по естественным причинам или из-за человека и раньше, но в XX в. торфяные пожары в Московской области стали случаться почти ежегодно. Обширные и протяженные сети мелиоративных канав «подсушивают» даже далекие от них болота, как это в Сергиево-Посадском районе. Пожар здесь произошел в 2002 г., а фотография сделана в 2006 г.

Это не канава, а новое русло р. Дубны в Талдомском районе, прорытое в XX в., что бы вода лучше стекала с окрестных болот. Старое русло затерялось в прилегающих болотах. По берегам реки – насыпь. Ранее человек в Подмосковье таких масштабных работ почти не производил, если только в городах.

Это канал им. Москвы, соединивший в 1930-х гг. р. Волгу и Москву-реку. Его протяженность – 128 км. В его систему входят 11 шлюзов, 40 плотин, 8 водохранилищ, 19 мостов и 8 гидроэлектростанций.

В 1990-2000-х гг. в результате политического и экономического кризиса в России более половины полей и лугов в Подмосковье были заброшены и начали зарастать бурьянами и кустами. Последний раз такое происходило, наверно, только в Смутные времена в начале XVII в.

К 2000-м гг. в Московской области было заброшено более 60 % полей и лугов.

В результате кризиса сельского хозяйства в некоторых районах Подмосковья образовались совершенно нетипичные ландшафты – огромные, до нескольких десятков километров, пустоши, покрытые бурьянами, разнотравьем, и зарастающие кустами и деревьями. На фото – такая огромная пустошь в 2007 г. на юго-западе Можайского района.

Микрорайон «Строгино» вошел в границы г. Москвы только в 1960 г. До 1970-х гг. на месте этих высоких домов существовала деревня Строгино, а на месте этого парка у Москвы-реки крестьяне когда-то пасли скот, косили траву и выращивали зерно или овощи.

В настоящее время «спальные районы» г. Москвы занимают основную площадь города, а еще 50-70 лет эти территории не входили в черту города, и здесь были в основном деревни и луга.

Проспект мира с Останкинской телебашни. «Ландшафт» исключительно XX века.

Бобр (Castor fiber) исчез в Московском крае примерно к XVII в., а вновь появился благодаря реинтродукции в середине XX в. К концу столетия он освоил все Подмосковье и появился во многих местах Москвы. Их деятельность по запруживанию рек и канав начала потихоньку менять наши ландшафты.

По этой канаве вода по замыслу человека должна стекать из пойменных болот в р. Дубну, что бы было суше. Так оно и происходило, но недавно появившиеся здесь бобры такими запрудами возвращают жизнь нашим болотам.

Это озеро – результат деятельности бобров. Подобные бобровые прудики – сейчас обычное явление во многих местах Московской области.

В этом месте бобры запрудили канаву на поле (просматривается в нижнем правом углу фотографии), получилось небольшое болото. Плохо это или хорошо? С одной стороны здесь теперь нельзя пахать, с другой – такие болота хранят воду для наших рек.

Местами бобры устраивают обширные «лесосеки». Для Москвы, где буквально каждое крупное дерево «на счету», это не очень хорошо.

В конце XX в. бобры появились в Москве и сейчас стремительно осваивают московские реки. Это фотография сделана в 2007 г. на Москве-реке в Строгино.

Это – эхиноцистис дольчатый (Echinocystis lobata; часто неправильно называют «бешенным огурцом»). Его родина – Северная Америка, завезен в Европу в 1960-х гг. как декоративное растение. Во многих местах Москвы и Подмосковья одичал и самостоятельно растет по берегам некоторых наших водоемов.

Борщевик Сосновского (Heracleum sosnowskyi) с Кавказа сначала разводили в наших краях как ценное силосное растение. В XX в. он самостоятельно распространился по всему Московскому региону и стал характерным диким растением нашего края. Весьма обычен и в Москве.

Это тропа кабана (Sus scrofa). Кабаны испокон веков обитали в Московии, но еще сто лет назад их было очень мало, в основном из-за слишком глубокого снега в наших краях. С середины XX в. кабанов начали завозить в охотхозяйства, подкармливать зимой, и с тех пор этот зверь стал самым обычным копытным животным Московского региона.

Ныне порои кабана легко встретить в самых разных районах Подмосковья, в т.ч. у самой Москвы в Лосином Острове. Еще 100-200 лет назад кабаны заходили в пределы Московской области с запада крайне редко, и все такие случаи специально отмечались в литературе. Например, К.А. Сатунин в 1895 г. писал: «ныне и память о кабане исчезла в Московской губ.».

Это следы американской норки (Neovison vison) в Москве. Она была завезена в Подмосковье в 1940-х гг., широко распространилась и почти полностью вытеснила аборигенный вид – европейскую норку (Mustela lutreola).

Родина енотовидной собаки (Nyctereutes procyonoides) – Индокитай, Китай, Япония, Корейский п-ов. В 1927-1957 гг. в разные места России было выпущено 10 тыс. этих зверьков. В ряде мест она прижилась и стала обычной, например, в Московской области. Встречается и в Лосином Острове.

Белый аист (Ciconia ciconia) проник в Московскую область с запада во второй половине XX в. Причины этого пока неизвестны. За несколько десятилетий он распространился почти по всей области. В наших краях аисты обычно выводят птенцов на водонапорных башнях. На фото – аист в Можайском районе.

Обыкновенный огарь (Casarca ferruginea) – обитатель южных степей и пустынь. В Москве распространился во второй половине XX в/ благодаря специальному разведению и выпуску. Основу популяции составляют свободноживущие птицы из Московского Зоопарка, но гнездится и в других местах Москвы на прудах и чердаках многоэтажных зданий.

Большая синица (Parus major) в Москве в последние десятилетия научилась гнездиться в железных столбах оград (на фото) и в отверстиях фонарных столбов. Их естественные места гнездования – дупла деревьев.

Сизая чайка (Larus canus) стала гнездиться на пашнях в Московском крае только 20-30 лет назад. Раньше она гнездилась в основном на болотах и озерах.

Кряква (Anas platyrhynchos) стала зимовать и гнездиться в Москве только в последние десятилетия. До этого утки почти не гнездились в городе, а на зиму все улетали в теплые края. Теперь в городе ежегодно выводит потомство около тысячи крякв, и до 10-15 тыс. птиц остается на зиму. Вероятно, кряква за несколько поколений просто научилась использовать преимущества большого города и изменила свое поведение, но это дано только немногим видам животных.

В XX в., особенно во второй его половине, в Европе отмечается заметное потепление климата. В основном становятся более теплыми зимы и весны. С этим явлением связывают распространение в Московском регионе ряда южных теплолюбивых видов животных, например, ремеза Remiz pendulinus (на фото – его гнездо в Дмитровском районе), дроздовидной камышевки, золотистой щурки, кольчатой горлицы, степного луня, лебедя-шипуна и других.