II. Без революционной теории не может быть и революционного движения.

III. Над дверью — центр.

Статья 118:

Граждане СССР имеют право на труд.

Статья 119:

Граждане СССР имеют право на отдых.

Статья 121:

Граждане СССР имеют право на образование.

IV. Над И.В. Сталиным:

Цель Музея Дарвина — как показывает самое его название — конкретно-вещное отображение учения Чарльза Дарвина о происхождении живых существ, живой природы.

Но учению Дарвина мир организмов животных, растений, включая человека, не был создан в современном его виде, но является итогом беспредельных изменений в продолжении миллионов лет, слагаясь постепенно из сравнительно простых форм жизни и лишь в результате бесконечных изменений приобрел свой современный облик и состав.

Всего нагляднее возможно пояснить это учение о беспредельной изменяемости живых существ на частно избранном примере — на происхождении обыкновенной Лошади.

(Прошу моих слушателей пересесть лицом к окну).

Итак, «Происхождение Лошади.»

Начну издалека. Вероятно я не ошибусь, предположив, что у каждого из вас в ноге пять пальцев... Если у кого случайно оказался бы в ноге еще шестой палец, я просил бы мне об этом после сообщить. Мы эту шестипалую ногу закрепили бы на фотоснимке и в качестве экспоната поместили бы его в Музее. Но вероятно этому экспонату не бывать: ноги у всех вас пятипалые, как у меня, и как у громаднейшего большинства Млекопитающих.

В отличие от этого большинства Лошадь — однопала, бегая, передвигаясь на одном пальце каждой из четырех ее ног.

Именно на третьем пальце! Перед Вами концевой отдел скелета лошадиной ноги: Лишь третий палец хорошо развит, несет копыто и на него ступает Лошадь. И, однако, кроме него, третьего пальца имеются у лошади зачатки еще пары пальцев: второго и четвертого.

Это так наз. «Грифельные косточки», сидящие по бокам от среднего развитого. Они спрятаны под кожей, невидимы снаружи, вечно «бастующие», «вечно безработные», зачаточные, рудиментарные... Но обратимся к вымершим сочленам группы лошадиных, костные остатки которых, в ископаемом состоянии сохранились до наших дней.

Вот перед нами слепок с концевой части конечности вымершей, ископаемой лошади, называемой «Гиппарионом». Оба боковых пальца, второй и четвертый, снабжены копытами, и хотя достаточно развиты, но земли не касаются. Нога Гиппариона была по строению трех-палая, но по функции — одно-палая: боковые пальцы не участвовали в поддержке тела и в передвижении. Огромными табунами эти трехпалые Гиппарионы населяли некогда открытые, степные дали южных областей Европы.

Но копнемте еще глубже, в поисках еще более ранее живших предшественников современной Лошади, еще более миниатюрных, чем рассмотренный Гиппарион. Перед нами снова концевой отдел конечности, но уже подлинно трех- палой. Боковые пальцы, второй и четвертый вполне оформлены, несут копыта и касаются земли.

Это животное, так наз. «Анхитерий» было трехпало и по строению конечностей, и по их участию в передвижении.

Далее во времени назад, глубже в недра земли и мы найдем остатки еще более древних представителей все той же группы лошадиных.

По скелетным слепкам, мною выписанных некогда из Англии мы пытались восстановить весь облик этого древнейшего предшественника современной лошади. Это вымершее копытное животное известно под названием «Эо- гиппус» (от греческого слова «Эос» — заря и Гиппус — Лошадь, т.е. Лошадь на заре лошадиного развития).

Величиной с кошку этот Эогиппус имел четыре пальца спереди и три пальца на задних конечностях. Таков самый ранний по времени предшественник современной однопалой Лошади.

А теперь взгляните на стоящую здесь перед Вами серию гипсовых фигур, имеющих Вам показать примерный ход развития, точнее «смены» геологических предшественников нашей лошади. Весь этот ряд скульптур имеет целью показать главнейшие ступени постепенного формирования роста, формы тела и особенно конечностей, ход эволюции, или, точнее выражаясь смены ступеней развития обыкновенной нашей лошади от прежних родичей или сочленов той же группы, начиная с мелких многопалых форм до современного коня, столь рослого и однопалого. И как ни примитивна эта серия скульптурных «реконструкций» ни в одном музее Западной Европы мне не приходилось видеть таковой.

Для Лошади принято в науке утверждать, что для нее, для лошади не только «Эволюция», происхождение путем геологического изменения доказано, но что раскрыта и вся «родословная», всех «предков», всех сменявшихся во времени предшественников Лошади удалось установить.

От Лошади, быстрого бегуна и скакуна к самому крупному наземному животному, — громадному, тяжеловесному Слону.

Перед Вами два Слона: один Африканский и другой — Индийский, — два тяжеловесных хоботных гиганта. И естественно спросить:

Каково геологическое их происхождение? Что мы знаем об их предках, или, выражаясь осторожнее: о «предшественниках» слонов?

Долгое время известны были лишь так наз. «Мастодонты» — ископаемые, примитивные слоны, менее грузные, чем теперешние и отличавшиеся специфическим строением зубов. В остальном же это были ..настоящие слоны, ничем не выдававшие своей близости с другими неслонообразными животными.

Но только, лишь в начале настоящего столетия удалось отчасти разгадать былую родословную слонов, когда пришло известие телеграфное из Египта, гласившее, что Эндрюс (Андреев) известный Палеонтолог откопал в Египте кости ближайших предков Хоботных животных.

По костям, мною выписанных из Англии (Британского Музея) мы пытались вылепить примерный внешний облик этих «предков», вернее — предшественников нынешних слонов.

Взгляните на две гипсовые фигуры, стоящие перед Вами.

Более крупная из них, — так наз. «Палеомастодон», т.е. «Древний Мастодонт». Мастодонтов давно знали: это были ископаемые хоботные отличавшиеся от теперешних слонов несколько меньшим ростом и особенным строением зубов. Но, в общем, это были все же формы, близкие к слонам и не раскрывали их происхождение.

Не то — остатки, найденные относительно недавно в Африке, а именно в Египте («Файюмские раскопки»).

Более крупная форма — «Палеомастодон» — и по росту и по своему строению представлял собою нечто среднее между слоном и неслоном. И ростом мельче, и хоботок — короткий.

Более мелкая по росту форма — названная «Меритерий» — внешне ничем не выдает родства с теперешним Слоном, но по зубам и некоторым прочим признакам оказывался близок к Хоботным животным.

Как ни отрывочны, ни малочисленны эти открытые в Египте (Абиссинии) остатки ископаемых — они в известной мере выполняют тот пробел, который до недавнего сравнительно времени имелся в Палеонтологии: Стоявшие дотоле одиноко и бессвязанно среди других животных современные Слоны лишь благодаря указанным раскопкам (фаюмским) нашли свое место среди других животных, более обычных по складу и строению.

Попутно должно указать на частую ошибку со стороны лишь мало сведущих лиц — зачисление в число слоновьих «предков» вымершего Мамонта: Мамонт не только не предок нынешних слонов, но является одним из самых последних членов «Родословной» нынешних слонов: далее Мамонта — эволюция их не продвинулась.

Переходим к основной тематике в эспонатуре данного зала — к вопросу о «Происхождении Человека», говоря точнее, о месте, занимаемом им в ряду ближайших к нему форм в живой природе.

Подробнее об этом я коснусь немного позже в этом зале, а сейчас коснусь лишь мельком ископаемых остатков, — людей «Каменного Века», той поры, когда люди не знали употребления металла, ни железа, ни меди, лишь из камня делали себе необходимые орудия.

И в зависимости от того, как обрабатывались эти камни человеком, различают

Ново-Каменный век — нас мало занимает. То была пора, отделенная от нас лишь немногими десятков тысяч лет и человеку той поры посвящена только одна картина, крайняя справа, в черной раме.

Перед нами «Человек-Хозяин», с подобием одежды, с хижиной на заднем плане, с собакой, с каменным отполированным оружием, подобием топора за поясом. То были люди, внешне мало отличимые от нынешних и ничего не говорящие о нашем прошлом.

«Древне-Каменный век» — тянулся долгие тысячелетия, ему посвящены все прочие картины и скульптуры, созданные в целях — внешним образом отобразить примерный облик этих древних обитателей Европы и характерные особенности их быта.

И поскольку самый этот быт людей и облик их был разумеется различен в продолжении этих десятков тысяч лет, приходится, упрощенно и грубо выражаясь, различать два основных раздела все того же Древне-Каменного «Века»: Поздний и Ранний.

Поздний Палеолит: примерно несколько лишь тысяч лет тому назад. Ему посвящена только одна картина (вторая слева и пара гипсовых скульптур, изображающих людей этой поры).

Но люди того времени были подобны современным. Вот человек, сидящий на голове убитого мамонта и выливающий бивень из головы его: в эту пору научились вырабатывать простейшие орудия из рога и из кости. Но сами люди были мало чем отличны от современных. Только жившие в юго-западных частях Европы, именно на Юге Франции, в Испании отличались порой высоким ростом и — что замечательнее — относительно высоким дарованием в области искусства. Находят пещеры, стены которых изукрашены изображениями сцен охотничьего быта, вырезанными на пещерных стенах, или на обломках кости, или рога.

Вот — перед Вами в натуральный рост фигура первобытного охотника-художника. Привстав в свой саженный рост, он смотрит на обломок рога, на котором им нанесено изображение убитого им животного.

Над этой скульптурой — на картине маслом представлен внутренний вид пещеры с группой их обитателей, занятых гравировкой, вырезкой на стенах сцен их повседневного охотничьего быта.

Но повторяю: Люди той поры, поздне-Каменной культуры — ничем существенно не отличались по строению от современных.

Иное дело с переходом в раннюю пору Древне-Каменного «Века». То были — ограничиваясь обитателями Европы — люди, явственно отличные от нынешних.

По костным, ископаемым остаткам, находимых изредка в земле мы попытались вылепить примерный внешний облик этих давних обитателей Европы, именуемых «Неандертальцами», по названию местечка в Германии, Неандерталь), где впервые были найдены ископаемые кости этих древних обитателей Европы.

Небольшого роста, коренастые, но по пропорциям конечностей вполне похожие на нынешних людей, с головой, как бы подвешенной впереди к шее, а не венчающей ее, Неандертальцы отличались главным образом строением черепа: меньшим развитием мозговой коробки и большим лицевых частей, сильно выдававшихся вперед.

Очень характерно строение нижней челюсти — без ясно выступающего подбородочного выступа. Без «подбородка»! Место последнего словно срезано, скошено, как у собаки, как у обезьяны!

Гордитесь: у Вас есть «подбородок». Его не было в лице Неандертальцев!

Переводим взгляд на помещенные выше картины: Вот — Неандертальцы в борьбе с мамонтом, вот — на объемистой групповой скульптуре пара этих дикарей в борьбе с пещерным медведем. В одном месте по остаткам пищи было установлено, что медведь десятки раз отвоевывал пещеру от людей, а человек десятки раз обратно занимал свое жилье. Вы можете по этому судить об «Остроте Жилищного кризиса» в ту пору.. Он был куда хуже московского. Если поэтому кому-либо из Вас жилищные условия не вполне созвучны вашим интересам и потребностям.. Утешайтесь: Людям Древне-Каменного Века — было несравненно хуже в этом отношении!

Таковы сравнительно скудные данные о прошлом человека, о котором нам свидетельствуют ископаемые остатки, находимые в земле.

И как ни примитивны многие черты Неандертальцев — это были все же подлинные люди.

Все более древние — по времени — ископаемые данные, касающиеся человека, настолько отрывочны и спорны по теоретическому их толкованию, — что использовать их для наглядного показа не представляется возможным. Определить поэтому место Человека в Природе и отношение его к ближайшим относительно родичам — возможно лишь обратившись к рассмотрению этих последних.

(Прошу мою молодую Аудиторию — вернуться к прежнему расположению в зале: спиной к окну, причем сидящих слева крайних просил бы придвинуть стулья ближе к моему столу!)

Все изложенное и показанное мною до сих пор было весьма общеизвестно и в любом учебнике, возможно, было бы прочесть все сказанное и показанное мною.

То, что я сейчас Вам собираюсь рассказать — Вы можете услышать только от меня, точнее говоря от Дарвиновского Музея.

Я намерен вкратце Вам поведать о научных работах Дарвиновского Музея и притом лишь о работах былой соосновательницы Музея, покойной Надежды Николаевны Ладыгиной-Котс, бывшей старшей научной сотрудницы Академии Наук СССР, заслуженного Деятеля Наук (с Орденом Ленина), — работах, получивших мировую известность, названных «эпохальными», классическими со дня опубликования.

Это было в 1913 году, когда мне, жившему в Москве, удалось приобрести живую Человекообразную Обезьяну, молодого Шимпанзе. — А Шимпанзе — будем помнить — относительно самый близкий наш родич в зверином царстве.

Оплатить Обезьяну пришлось пятью стами рублей золотом — сумма громадная для той поры и особенно для меня, как родившемуся в бедняцкой, почти нищей учительской семье.

Пришлось кое-что продать, иное заложить, забрать недостающие деньги в долг. Наскреб 500 рублей, сдал их владельцу Магазина. Деньги «на бочку». Обезьяну сгреб и к себе на квартиру.

В 1913 году в Москве не было «жилищного Кризиса». У меня молодого ученого была квартира в четыре комнаты. Одну из них я уступил Обезьяне, чтобы у нее была своя «Жилплощадь». Она жила у меня в моей квартире три года, правда «без прописки», — случай, не частый в жизни зоологов, которые содержат своих подопытных животных, особенно обезьян, в Питомниках, а не у себя в доме.

Но для тех задач, тех целей, для которых был приобретен наш молодой Шимпанзе только изучение его повадок в повседневном общении и не в лабораторной обстановке, могло на деле оправдать себя.

С обезьянкой работала единолично моя жена, моя Надежда Николаевна, специалист-зоолог, с законченным высшим образованием и вдобавок прошедшая в свое время специальный Курс Психологии у былого профессора Челпанова, работая в его Лаборатории.

Лично я на себя взял только фотографирование обезьянки. Приобрел большую «Зеркальную Фотокамеру» и помощью ее изготовил до тысячи фотоснимков, поясняющих работу моей Жены с Шимпанзе.

В свое время эти мои фотоснимки считались лучшими в мировой науке. Но с тех пор, конечно, меня явно превзошли в этом искусстве и в Америке, и в Англии.

В первую очередь поставлена была задача: исследование эмоциональной жизни обезьяны, выражение различных чувств: печали, радости, страха и других эмоций.

Вот перед Вами пара фотоувеличений с моих снимков.

Первая Фото: Шимпанзе в хорошем настроении, он улыбается, ухмыляется и Вы замечаете почему: его щекочут и вся поза, все выражение фигуры словно говорит: ему словно и хочется и словно он противится щекотки. Он ломается, кокетничает, но широкая улыбка ясно выдает его веселое, радостное настроение.

Второе Фото отображает настроение обратное. Гораздо чаще нашего Шимпанзе охватывало настроение грустное. Достаточно было оставить его одного, он не выносил одиночества и он весь переображался, закинув руки он предавался отчаянному реву: я жил в третьем этаже и когда Обезьяна орала, то живущие в подвале говорили между собой: «Ну там, у профессора, опять проклятой человек разревелся!» Но плач, вернее рев Шимпанзе не сопровождался слезами: слез у Шимпанзе никогда не наблюдалось!

В общем мир эмоций, выражение чувствований, выражался, как у человека с той лишь разницей, что плач — был без слез, а смех — беззвучен, выявляясь только в ряде сильных придыхательных движениях в широком оскалом рта, подобии улыбки, блеске глаз...

Совсем иначе выявились результаты изучения интеллектуальной жизни, умственных способностей Шимпанзе.

В целях изучения этих способностей был изобретен, придуман моей женой особый метод, — вошедший в мировую науку под моей фамилией, как «Котсовский».

Для уяснения умственных способностей Шимпанзе с ним ежедневно специально занимались по утрам, по нескольку часов. Протекали занятия следующим образом.

Обезьянка усаживалась на столе и перед ней набрасывалась целая куча, огромный ворох картонных пластинок самых разных цветов: Красного, Синего, Зеленого, словом всех цветов спектра, все цвета вперемежку.

Если предложить Обезьяне выбрать определенный цвет, назвав его: «Иони (имя Обезьянки) дай Красный, дай синий» — Шимпанзе, конечно, ничего не понимал и не воспринимал. Сидит Обезьянка, скулит, оставаясь в бездействии.

Но стоило показать Обезьянке в руке отдельный образец какого-либо цвета, например красного, и Шимпанзе из груды выбирает именно такой же красный цвет. Покажешь синий — Иони подает из груды множества цветных бумаг именно синий. Таким образом, Шимпанзе реагировал не на слово, а лишь на показ, руководясь единственно глазами, а не слухом.

Работая таким путем удалось установить в течение нескольких недель способность Шимпанзе различать до 40 цветов и разных сочетаний их, порой в довольно сложных комбинациях, как это показывают цветные две таблицы приложенные к объемистому Томику, опубликованному нами под названием «Исследовательных способностей Шимпанзе».

Основной, руководящий вывод этой работы Ладыгиной- Котс: Громадное сходство выражения эмоциональной жизни Обезьяны, но весьма посредственные способности Шимпанзе по линии интеллектуальной.

Это особенно сказалось при попытке выяснить способность Обезьяны к счету.

Поступили следующим образом: Обезьяне дали небольшой холщевый мешок, который Шимпанзе жадно берет себе.

В мешок положено несколько деревянных шариков.

Если показать обезьяне вне мешка один шарик, она запустив свою руку в мешок извлекает из него один шарик; показать вне мешка два шарика — шимпанзе вытаскивает также два. Но дальше двух — дело не пошло. На показ трех шариков Обезьяна извлекает разное число шаров, то два, то три. Способности в различении количества оказались, таким образом, у Шимпанзе очень ограничены.

Дальнейшему исследованию вопроса о пределах сходства и различий в психике Шимпанзе и Человека посвящена была двухтомная работа Надежды Николаевны Ладыгиной-Котс, опубликованная в 1935 году под знаменательным заглавием: «Дитя Шимпанзе и дитя Человека», книга в свое время названная в Америке «Эпохальной».

В качестве ребенка, взятого для сравнения, фигурировал мой сын, наблюдениям за которым жена моя посвятила себя с первого часа рождения малютки и продолжала наблюдения до Четырехлетнего возраста.

За невозможностью Вам показать все сотни фотоснимков с обоих испытуемых малышей, я ограничусь только парой фотоснимков, изображающих обоих сидя в одинаковых позах (Таблица 1) а еще лучше двух цветных портретов, возглавляющих том текста. (показ!)

В чем же основной и главный вывод этого двухтомного труда? Он тот же, что и предыдущего: Громадное сходство по линии выражения эмоций и бездонное различие в интеллектуальной сфере.

Еще нагляднее тот основной вывод, получаемый путем сравнительного изучения Ребенка и Шимпанзе сказался в следующей работе моей Надежды Николаевны.

Надо сказать, что она долгие двадцать лет состояла Старшим научным сотрудником нашей Академии Наук СССР по Институту Философии, как доктор Наук, заслуженный Деятель Науки она пользовалась большим уважением со стороны Сочленов Академии.

В то же время Надежда Николаевна долго работала в Московском Зоопарке, экспериментируя с большим, взрослым Шимпанзе, содержавшимся в Зоосаду ряд лет.

Не в пример нашему Шимпанзенку, бывшему малышом и тянувшимся к нам на руки, тот Шимпанзе, что был в Зоопарке был серьезный парень, работать с которым можно было лишь на расстоянии.

Пришлось придумать соответствующий метод оперирования с этой обезьяной, облегчавшегося тем, что сам я был тогда Директором Зоосада.

Была изготовлена металлическая труба, в метр длиной и с диаметром в три пальца. В Трубу запрятывался прикорм в виде приманки.

Труба вручалась через жерди клетки обезьяне, но рука ее оказывалась слишком крупной по размерам и не проникала в устье трубы.

Дайте Обезьяне палку. Она научалась вышибать, выталкивать прикорм, содержимое трубы.

Дайте две палки, короткие, вставляющиеся одна в другую. Взятые порознь палки не хватают до приманки. Но вставленные одна в другую, вполне достигают цели.

Обезьяна научается вставлять одну палку в другую, но вместо того, чтобы использовать сложенные вместе, как орудие, Шимпанзе снова ломает, разъединяет обе палки и не догадывается воспользоваться сложенными вместе, как орудием для доставания приманки из трубы.

Хуже того. Неизмеримо хуже.

Товарищи-Академики попросили мою жену показать им эти опыты с зоопарковой обезьяной. Жена, конечно, согласилась. Условились о Дне и Часе.

Но, чтобы Обезьяна не подвела, не спасовала в этих опытах в присутствии Академиков (народа ученого, почтенного..) чтобы Шимпанзе не «опростоволосилась» перед столь уважаемыми зрителями, жена пришла на полчаса раньше, до академиков, чтобы наперед задобрить Обезьяну перед опытами.

Жена принесла с собой куриное яйцо, высшее лакомство для обезьяны.

Обезьяна схватывает яйцо. Отколупывает скорлупу. Берет щепотку соли, солит яйцо и с видимым удовольствием его съедает.

Но вот, являются Академики, садятся перед клеткой. Приходит Надежда Николаевна, вручает обезьяне металлическую трубу, с запрятанной приманкой, и трубу для выталкивания ее из трубы.

Обезьяна берет металлическую трубу из руки... но что делает она затем?

Вы будете думать сколько угодно, Вы не догадаетесь.

Обезьяна берет щепотку соли и ...солит в отверстие металлической трубы.

Академики животы надорвали себе от смеха, а обезьяна руководилась при бессмысленном поступке, видимо, чисто мышечным движением:

Яйцо — дырка, — надо солить

Отверстие в трубе — дырка, — значит тоже надо солить!

Достаточно этого нелепого движения Обезьяной, чтобы понять, что из обезьяньей головы, из обезьяньего ума не вывести человеческого, ни даже ума современного ..футболиста, этих странных людей, думающих, что культуру человеческую можно двигать не головой, ни сердцем, ни умом, ни помощью рук, а ..брыканьем ног.

Позвольте завершить осмотр моего Музея не совсем академическим путем: приведением моего любимого четверостишия:

В моем посильном стихотворном переводе:

Позвольте думать, что сегодня День — не потерян, ни для Вас, ни для меня:

Для Вас он не потерян, поскольку я пытался приобщить Вас к радости сознания смысла и Красоты в Природе.

Для меня — День не потерян, потому, что я пытался Вас согреть моей любовью к Науке и к Советской Молодежи.

День сегодня не потерян, ни для Вас, ни для меня.

На этом я кончаю!

В моем переводе: